История создания

История танка Т-26 начинается в далеком 1930 году, когда с целью произвести закупки образцов бронетанковой техники из СССР отбыла закупочная комиссия под руководством начальника УММ И. Халепского и начальника инженерно-конструкторского бюро по танкам С. Гинзбурга.

Естественно, что свое долгое путешествие комиссия начала с мирового лидера в танкостроении того времени — Великобритании. Наибольший интерес у комиссии вызывала фирма «Виккерс-Армстронг», где, согласно программы утвержденной в Москве, надо было закупить образцы танкетки, малого танка, среднего и большого танков. Однако в единичном экземпляре, тем более с документацией, фирма продавать что-либо категорически отказалась. В результате длительных переговоров было приобретено танкеток (в сов. документах — «танкетки ВКЛ») 20 экземпляров, малых шеститонных танков Mk А (в сов. документах «В-26») 15 экземпляров, средних танков «Виккерс-12 т» также 15 экз.

Главное внимание уделялось 6-тонному танку Mk A, так как именно он наиболее соответствовал принятой системе вооружения  РККА. Однако его броня была тоньше, чем хотелось, но решающим фактором приобретения именно этих образцов было то, что английская фирма готова была продать их в комплекте с чертежами: а) эскизными, б) сборочными, в) монтажными, г) инспекционно-производственными и в срок три года информировать покупателя о всех улучшениях, производимых в конструкции боевых машин.

8 января 1931 года, на полигоне возле Поклонной горы было отмечено небывалое скопление представителей высшего командования РККА и МВО. По личному приказанию наркома К. Ворошилова все они прибыли с целью ознакомления с привезенными из-за границы образцами перспективной боевой техники, закупленной усилиями комиссии.

Осмотрев образцы и получив краткие пояснения С. Гинзбурга, военные заняли места на смотровой площадке. После показа бронеавтомобилей на трассу, вздымая столбы снежной пыли, выскочил небольшой танк. Он весьма прытко пронесся мимо смотровой, затем развернулся, перемахнул через окоп, немного замешкавшись, свалил довольно толстую сосну, порвал колючую проволоку на кольях и, вновь развернувшись помчался к финишу прямо через кусты.

Восторгам военных не было конца. Этот мелкий прыткий танк покорил их сердца. Тут же прекратили дальнейший показ, потребовали повторить заезд и выпустить на трассу второй танк.

Этот заезд перед высшим комсоставом РККА был последним шагом в полигонных испытаниях В-26 (так называли английские «шеститонники» в СССР). Испытания проводились с 24.12.30 по 5.1.31. у деревни Павшино и на склонах Поклонной горы по приказу Ворошилова. В испытаниях приняли участие три машины — 215/1, 214/2, 216/3. Всесторонним их обследованием занималась «спецкомиссия по новым танкам для РККА» подчиненная лично Ворошилову. Выводы специалистов, под руководством С. Гинзбурга, были довольно сдержанными. Но после демонстрации двух танков В-26 высшее командование Красной Армии впало в такой восторг, что неизменно возникал вопрос об оснащении РККА только этими танками. В англичан верили гораздо сильнее, чем в «своих», а поскольку создателем Mk A, была ведущая танкостроительная фирма мира, этот довод перевешивал все остальные.

Уже 9 января 1931 года последовало распоряжение К. Ворошилова «...решить наконец вопрос о целесообразности производства В-26 в СССР». Но о принятии танка на вооружение еще не говорилось. Тогда же С. Гинзбург получил приказ в срок не позднее 3-х дней предоставить наркому перечень достоинств и недостатков В-26 по сравнению с находящимся в изготовлении перспективным Т-19. 11 января Гинзбург данный перечень предоставил. Не печатая его полностью, мы отметим, что в выводе было отмечено: «Немедленно начать проектирование нового малого танка на основании конструкций Т-19 и В-26..В основе мотор, корпус и вооружение от Т-19, движитель и трансмиссия от В-26». Как видим, специалисты не отдавали явного предпочтения заграничной «диковинке», стараясь скомбинировать лучшие черты отечественной и импортной машин в одной.

16 января состоялось заседание комиссии под председательством начальника техуправления УММ Бокиса, на котором были рассмотрены все мнения и предложения. 23 января состоялось следующее заседание комиссии, где против отечественных разработок резко выступили представители промышленности.

Оригинал протокола РВС СССР, на котором окончательно решался вопрос о принятии на вооружение В-26, пока не найден, но существует письмо-распоряжение И. Халепского С. Гинзбургу от 26 января 1931 г., которое проливает на многое свет. В нем говорится:

«...по имеющимся в штабе агентурным данным, польское правительство ведет закупки 6-тонного танка типа Виккерс и 10-тонного быстроходного танка Кристи и усиленно готовится к их производству.

Тов. Ворошилов, тов. Эйдеманн и тов. Тухачевский согласны, что используя англо-французскую помощь поляки в состоянии сделать уже к концу текущего года более 300 шт. легких 6-тонных англ. танков и до 100 шт. средних танков Кристи. В след. году они могут удвоить это число.

Таким образом Совет счел целесообразным рассмотреть вопрос о принятии на вооружение КА вышеозначенных танков и начать их выпуск немедленно как они есть — не дожидаясь окончания опытных работ, чтобы при необходимости нанести отпор возможной агрессии».

13 февраля 1931 года РВС СССР, заслушав доклад И. Халепского о ходе работ над новыми танками, постановил принять «6-тонный танк Виккерса, тип В-26» на вооружение РККА, как основной танк сопровождение общевойсковых частей и соединений, а также танковых и мехчастей Резерва Главного Командования. Новый танк, в соответствии с планами УММ, получил индекс Т-26.

Еще в то время, когда «наверху» решались судьбы танка сопровождения, закупленные «шеститонники» начали расползаться по стране. Танк 216 поступил в  ВАММ, где был разобран для изучения, а танк 215 был для тех же целей отправлен в Сталинград, где предполагалось развернуть его производство. Там новинку разобрали, но собрать, в отличии от ВАММовцев не смогли, поскольку ряд деталей по многолетней традиции были не то утеряны, не то украдены в пути. Кроме того еще два танка (номера не установлены) были отправлены для ознакомления в Харьков и в Ленинград.

Уже в ходе работ по сборке первых Т-26, корпус одного из «Виккерсов» был отправлен на завод им. Орджоникидзе для изучения его брони. В ходе исследований отдельные детали корпуса подвергались обстрелу простой остроконечной пулей и бронебойной пулей типа АУ-30 из винтовки и пулемета с дистанции 50 м. Обстрел танк выдержал на «отлично» После химического анализа и исследований микроструктуры брони специалистами отмечалось «что цементованная броня очень высокого качества». Сравнение с поданными образцами брони Ижорского завода показало худшее качество отечественных листов, что было связано с отсутствием в СССР современного металлургического оборудования. Ввиду неготовности Ижорского завода к выпуску брони требуемого качества, решено было первые 15 танков выполнить с корпусами из неброневой стали.

В связи с тем, что СТЗ еще не был достроен, то заказ на постройку первых 500 машин был спущен ленинградскому заводу «Большевик». Уже через месяц план был скорректирован до 300 шт., но и это количество оказалось нереальным. Лишь к 1 мая были закончены основные чертежи Т-26, а 16 июня одобрен техпроцесс и завод начал изготовление приспособлений и инструментов для массового производства. С первых дней все попытки заводчан хоть как то упростить технологию изготовления, разбивались о запреты. Требовалось точное копирование заморской «штуковины». Поначалу камнем преткновения стал двигатель, нормой брака по моторам считалось 65%! Ижорский завод подавал отвратительного качества бронекорпуса, они неизменно имели большое количество сквозных трещин. Бронелисты толщиной 10 мм в первый год пробивались винтовочной бронебойной пулей со 150–200 м, хотя это считалось невозможным, тем более, что спешка с освоением танка привела к появлению кустарщины, которая процветала до 1934 года. К тому же стоимость первых Т-26 в два раза превышала стоимость «Виккерсов».

Первые Т-26 были собраны с точнейшим следованием английским чертежам, с широким использованием импортных деталей, но двигатели на них работать отказались. Следующие 15 танков тоже не могли двигаться своим ходом и обретали прыть только при перекидке в них мотора с эталонного «Виккерса». Только осенью наши Т-26 стали выползать с территории завода самостоятельно.

2 августа Комитетом обороны принята программа танкостроения в условиях военного времени, согласно ей тяжелая промышленность СССР должна обеспечить наличие в армии:

«- танков Т-26 — 13800, исполнители СТЗ и „Большевик‛;
— танков БТ — 2000, исполнитель ХПЗ;
— танкеток Т-27 — 16000, исполнитель Автозавод 2 и НАЗ;
— иных танков — 8200, исполнители „АМО‛ и Ярославский завод.
Всего — 40000 танков.»

Понятно, что в начале тридцатых о подобной программе можно было говорить только как о деле далекой перспективы. Проанализировав возможности завода «Большевик» Комитет Обороны разрешил (!) КБ «Большевика» вносить любые изменения в конструкцию и методику изготовления танков, не снижающие их боевые качества. Осенью 1931 года начинают делать новую повышенную цилиндрическую башню со смотровым окном, мотор отодвинули на 77 мм ближе к корме, с начала 1932-го года были введены новый бензобак и маслобак.

Но проблемы оставались. Так, 26 апреля 1932 г. К. Сиркен докладывал, что смежники затягивают поставку узлов и агрегатов, а входной брак моторов достигает 70-88%, по корпусам — 34-41%. Из-за всех этих причин программа выпуска 10000 танков была конечно сорвана, к 19 марта 1933 года на вооружение РККА было принято 1411 Т-26, 2146 танкеток Т-27 и 522 танка БТ. Причем качество изготовления практически всех этих машин было отвратительным. Например, в 1932 году было изготовлено 1410 Т-26, предъявлено к сдаче 1361 танк, а войска приняли лишь 950.

Несмотря на то, что в 33-м году уже был в производстве пушечный однобашенный Т-26, производство двухбашенных пулеметных машин продолжалось.

Корпус двухбашенного Т-26 собирался клепкой на каркасе, толщина листов на машинах 1931–32 гг. составляла 6–10 мм. На подбашенной коробке на шариковых опорах устанавливались две пулеметные цилиндрические башни из 11-мм броневых листов. Двигатель — карбюраторный воздушного охлаждения, мощностью 90 л.с. Бензобак емкостью 182 литра и маслобак на 27 литров располагались рядом с двигателем. Силовая передача состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения. Пятискоростная КПП устанавливалась в носовой части танка. Подвеска танка — блокированная, состоявшая побортоно из двух тележек. Тележки взаимозаменяемые и состояли из 4-х сдвоенных обрезиненных опорных катков. Ведущие колеса — литые, располагались впереди, а направляющие сзади. Для разгрузки гусеницы на каждом борту располагались по 4 обрезиненных поддерживающих катка. Гусеница — цевочного зацепления состояла из литых стальных траков, соединенных пальцами.

Первые Т-26 создавались под установку 37-мм пушки Гочкиса или же пушки Сячинтова ПС-1 в правой башне. Также в серию пошли танки имевшие по два пулемета ДТ. Оптических прицелов не было. Из 1627 двухбашенных танков, выпущенных в 1931-33гг. пушкой ПС-1 было вооружено 450 машин.

В 1932 году на вооружение принимается 45-мм танковая пушка 20-К, поначалу довольно капризная она была отлажена к 1934 году и на многие годы стала основным танковым орудием РККА. С весны 1933 года именно она считается основным оружием для танков Т-26 и БТ. По сравнению с ПС-1 и ПС-2, 20-К обладала целым рядом преимуществ: увеличилась бронепробиваемость, резко возросла масса осколочного снаряда с 0,645 кг до 2,15 кг, а масса ВВ в снаряде с 22 г до 118 г.

Для установки новой «большой» башни на корпусе Т-26 потребовалось внесение некоторых изменений в конструкцию танка. Новый подбашенный лист, на котором новая двухместная башня устанавливалась сдвинутой к левому борту. Однако 45-мм орудие плохо вписывалось в большую башню и после рассмотрения нескольких проектов УММ РККА остановилось на «уравновешенной конструкции с цельнокроеными бортами». Башня была похожа на предыдущую, но имела более развитую кормовую нишу. Конечно, она была более технологически сложной, чем ранний вариант. Так как вооружение и оптика для пушечного танка стали поступать только летом, то до конца 1933 года завод № 174 выпускал однобашенные машины параллельно с двухбашенным вариантом танка. Ничем иным, кроме башни увеличенного размера с 45-мм орудием новый Т-26 выпуска 1933-го года от двухбашенной машины еще не отличался.

Но масса танка возросла на 850–1200 кг, и мощности мотора в 85–88 л.с. стало не хватать. Заводом № 174 был разработан новый карбюратор, поднявший мощность двигателя до 92 л.с. Именно такими двигателями оснащались почти все однобашенные пушечные Т-26. В 1934 году корпус танка в корме подвергся небольшим изменениям, а также в крыше подбашенной коробки добавился вентилятор боевого отделения. Боекомплект пушки уменьшился до 122 выстрелов (у радийных танков — 82), масса танка возросла до 9,6 тонн.

В конце 1935 года была разработана установка в танк дополнительного бензобака, что позволило на серийном образце 36–37 годов поднять запас хода до 240 км.

1936 году завод № 174 продолжает выпускать старые хорошо освоенные Т-26, которые удалось сделать еще дешевле, а КБ завода занялось совершенствованием их боевых характеристик. Но начавшийся 1937-й год печально известен началом массовых репрессий. Были арестованы многие специалисты, повсюду ловили шпионов. Поэтому все, на что раньше уходил месяц, теперь решалось за три, а то и вообще тормозилось «как происки врагов народа» и «вредительство».

Была также изменена вся схема бензопитания, в том же 1937 году были разработаны новые бакелитовые бензобаки, не только более дешевые, но и более легкие и простые в уходе, а главное — меньше боящиеся прострела пулей.

Корпус танка, изначально клепанный, с 1935–36 годов, начал изготавливаться с применением электросварки, причем качество сварных соединений на Т-26 было много лучше таковых на БТ и Т-38. В 1935 году наконец удалось освоить изготовление штампованной маски пушки, до этого выпускалась сварная, которая была очень нетехнологична. В этом же году на Т-26 началась установка «фар боевого света», две мощные фары-прожекторы устанавливались непосредственно над стволом пушки. Установка этих фар на Т-26 велась из расчета на каждый пятый танк, вплоть до осени 1939 года.

Изменения затронули и ходовую часть. Болезнью Т-26 был быстрый износ резиновых бандажей на опорных катках, поэтому было применено простое решение — бандаж сделали съемным и вместо замены всего катка при износе грузошины, теперь менялся лишь бандаж. Была изменена конструкция механизма натяжения и освоен метод горячей штамповки гусеничных траков. Успешно закончена работа по освоению закалки пальцев гусеницы токами высокой частоты (ТВЧ).

Так как планы переоснащения Т-26 дизельным двигателем пришлось отложить до лучших времен, а масса танков 1936–37 года выросла еще на 550 кг, то было принято решение форсировать существующий мотор до 105 л.с. Танк, оснащенный таким двигателем, пошел в войска в 1937 году, но вскоре оттуда пошли рекламации, что новые танки стали массово выходить из строя из-за обрыва клапанов при движении. Это привело к остановке производства Т-26 на месяц и следствию по поводу «вредительства», были отстранены от работы и арестованы многие конструкторы КБ завода № 174, но выяснилось, что виной массового обрыва клапанов была поставка несортового материала, и производство Т-26 было возобновлено, правда со старым двигателем.

Если на момент постановки на поточное производство, пушечного варианта Т-26, он являлся наиболее сильным танком малой массы, то уже в 1935–35 годах положение изменилось. В разных странах появились модели той же массы (до 10 тонн), имевшие сходную подвижность, при такой же или лучшей броневой защите, хотя и при несколько более слабом вооружении. Наиболее интересными с точки зрения советских специалистов стали чехословацкие танки Lt. Vz. 34 и S-2а, японский Ха-Го, французские R-35, H-35, FCM-36. К началу 1937 года, по мнению большинства отечественных конструкторов, Т-26 окончательно устарел.

Но все же очередная модернизация, хорошо освоенного в производстве Т-26 состоялась. В планах числилось: поднять мощность двигателя до 105–107 л.с., усилить подвеску танка, довести боекомплект до 204 снарядов и 58 пулеметных дисков, улучшить броневую защиту корпуса и башни установкой цементованных бронелистов толщиной 20–22 мм, преимущественно под наклоном, улучшить возможности эвакуации из танка под обстрелом.

Кризис с форсировкой двигателя удалось преодолеть только в 1938 году. Также танк получил более толстые листы рессор, пошли в серию бандажи из отечественного синтетического каучука — неопрена. Корпус танка с наклонными листами брони изготовить в срок не удалось, но коническая башня улучшенной защиты была подана вовремя, и танк с с прежним корпусом, усиленной подвеской, форсированным двигателем и новой башней поступил на испытания на полигон  НИИБТ.

Испытатели так оценили результаты модернизации:

«Все недостатки Т-26 в том, что его модернизация проводилась исключительно по пути наименьшего сопротивления — увеличение брони, мощности мотора и вооружения. Необходимо же кардинально переработать подвеску, которая в следствии возросшей массы танка значительно перегружена и не обеспечивает гарантированного пробега.

Кроме того, недостатками Т-26 следует считать — угловатость форм и отсутствие обтекаемости, малая удельная мощность и технические скорости. Большое удельное давление ввиду узких гусениц.

Ненадежная конструкция карданного вала.

Вооружение для данного типа танка пока в общем соответствует своему назначению и несколько превосходит таковое у лучших зарубежных образцов.

Конструкция траков гусеницы не дает гарантии их выскакивания из опорных катков. Пальцы гусениц разрушаются от больших нагрузок при движении по пересеченной местности.

Т-26 является танком устаревшей конструкции. Необходимо срочно разработать замену этой машине».

Только после боев у оз. Хасан и на Халхин-Голе танк претерпел некоторые изменения. В середине 1939 года Т-26 обрел тот самый внешний вид, которому помешали события 1937–38 гг. В документах Наркомата АБТУ и военной приемки новая машина была названа Т-26-1, но больше она известна как «Т-26 образца 1939 года».

По своему устройству и основным характеристикам Т-26–1 подобен своему предшественнику выпуска 1935–36 гг. и внешне отличался от него установкой конической башни, подбашенной коробкой с наклонными броневыми листами, усиленными рессорами с пятью коренными листами, наличием аварийного люка в днище и разборной конструкцией опорных катков. Вооружение танка не изменилось, хотя на части танков устанавливалась 45-мм пушка обр. 1938 года со стабилизированным прицелом ТОС, спаренная с пулеметом ДТ. В качестве дополнительного вооружения использовались один или два пулемета ДТ. Один в кормовой нише, другой — зенитный на турели П-40. На танках стоял перископический ПТ-1 и телескопический ТОС прицелы, на командирских танках устанавливалась командирская панорама ПТК (на линейных танках отменена с конца 1939 г.)

В 1939 кормовой пулемет был изъят, также с танков сняли прицелы ТОС из-за трудностей их освоения личным составом. Боекомплект составлял: 205 артвыстрелов и 3654 патронов (165 и 3212 соответственно для танков с рацией). Броневая защита не изменилась и составляла 15 мм лоб корпуса. В качестве средств радиосвязи на Т-26 с 1938 г. по 1939 г. использовалась радиостанция 71-ТК-1 со штыревой антенной, а с 1940 года 71-ТК-3. В 1940 году башни для радийных и линейных танков были унифицированы. Боевая масса танков выпуска 1939 г. была 10,25–10,3 тонн, именно поэтому была усилена подвеска. В связи с возросшей массой макс. скорость машины была снижена до 30 км/ч, а запас хода по шоссе при емкости баков 290 литров составил 200–220 км. Ходовые качества Т-26–1 ухудшились.

По опыту войны в Испании с 1 февраля 1939 года были введены надмоторные жалюзи с решетками типа «елочка», а также «противобутылочные» жалюзи. Весной-летом 1939 г. была упразднена установка фар боевого света, а поручневая антенна, на машинах старых годов выпуска, заменена на штырьевую. В 1940 году был проведен последний цикл изменений конструкции Т-26, на часть машин во время советско-финляндской войны установили экраны. Масса Т-26 с экранами составила 12 тонн.

До второй половины 1941 года заводские цеха покинули 11218 танков Т-26, что делает этот танк самой массовой боевой машиной РККА в предвоенный период.

На 1 июня 1941 года танковые войска Красной Армии располагали 10 286 танками Т-26 всех модификаций, что составляло 39,5% всего танкового парка РККА. В западных военных округах к 1 июня 1941 года насчитывалось 4875 танков Т-26 всех модификаций. Из этого количества 709 штук относились к 3-й и 4-й категориям, то есть требовали среднего и капитального ремонта. Само собой разумеется, что эти танки были небоеспособны. 828 танков 1-й категории представляли собой технику, находившуюся на хранении, после снятия с хранения эти танки были готовы к бою. Сложнее дело обстояло с машинами 2-й категории (3339 единиц), к которой относились, как вполне боеготовые танки, так и требующие текущего ремонта. Если учесть дефицит запчастей, имевшихся в Красной Армии, то становится ясно, что некоторая часть танков 2-й категории была небоеспособна. В некоторых подразделениях до 30% машин стояли без движения, хотя числились во 2-й категории. Кроме того, до 30% танков составляли машины выпуска 1931–1933 годов, имевших практически выработанный моторесурс. Таким образом, в пяти западных военных округах имелось примерно 3100–3200 технически исправных танков Т-26, что чуть меньше всего немецкого танкового парка, предназначенного для вторжения в СССР, и примерно 40% от общего числа советских танков в этих округах.